Бессмертный полк

Книга Памяти с.Бестянка  

Книга Памяти с.Марьевка  

Книга Памяти с.1-е Тарлаково 

                                 Из воспоминаний Безрукова Петра Сергеевича

   Безруков Петр Сергеевич родился в 1923г. в селе Русский Труев Сосновоборского района Пензенской области. До Великой Отечественной войны учился в Овчинно-шубном техникуме г. Кузнецка. 22 июня 1941г., начало войны -это воскресенье, выходной день. В Кузнецке Петр Сергеевич жил в общежитии. В этот день к нему приехал  брат Иван. У Петра Сергеевича было два старших брата – Иван и Василий. Оба ушли на фронт в 1941г. Иван был призван на фронт через Сосновоборский военкомат, Василий ушел на фронт из Кузнецка. В июне 1941г. Петру Сергеевичу было 17лет. Как он сам говорил: «Я хотел уйти на фронт добровольцем. Прежде чем идти на фронт, исправил в документе дату рождения, вместо 1923г. поставил 1922г.» В Кузнецком военкомате в просьбе отправить его на фронт ему отказали. Но он не отступил. Пошел в Сосновоборский военкомат, но ему и там отказали: «Подожди немного, пока сами не призовем». До 1943г. Петр Сергеевич работал на фабрике в Кузнецке, где шил обмундирование для фронта. Принимал участие в приеме эвакуированных, работал на строительстве укреплений под Пензой. 27 марта 1943г. его призвали на фронт. Всего из села Русское Труево на фронт ушло более 70 человек. Только его возраста было призвано 27 человек, вернулось лишь 6. Первоначально его отправили в село Бутырлинки, расположенное рядом с Кузнецком. Здесь они прошли первоначальную военную подготовку. Их обучали стрелять из винтовки, обращаться с гранатами. 5 мая 1943г. Петра Сергеевича и его товарищей, погрузив в товарный состав, направили в сторону Сталинграда. Провожали торжественно с музыкой. По пути в Сталинград состав развернули назад. Через Пензу их направили к Рузаевке, далее на северо-запад. Они проезжали Муром, Ковров, Ярославль, Рыбинск, доехали до Тихвина. Далее их отправили на одну из железнодорожных станций, где их разгрузили. Далее они шли своим ходом. Проходили через села полностью разоренные войной, например с. Жихарево. Они оказались недалеко от Ладожского озера, около ж /д станции Мга. Петра Сергеевича и его товарищей отправили в военное училище. Обучение проходило сурово: подъем в 5 часов, отбой в 11ч., постоянные военные тревоги. Однажды их посетил майор Покачайло командир отдельного 317 батальона 286 стрелковой дивизии и спросил: «Кто хочет служить в разведке?». Петр Сергеевич и его друг вышли из строя. «Подумайте хорошо, будет нелегко», - сказал майор. «Нас это не страшит», - ответил Петр Сергеевич. В разведбатальоне, куда попал Петр Сергеевич, были почти одни ленинградцы, здоровые как на подбор мужики, многим из которых было уже под 30 лет. Им снова пришлось пройти курс обучения, но уже ведению разведки. Их учили брать «языка». Как говорил Петр Сергеевич: «Подкрадываешься, хватаешь за ноги, резко дергаешь на себя, немец падает лицом вниз, ударяешь ему возле уха, вставляешь кляп. Оружие им выдали сразу, 10-зарядная винтовка, граната, кинжал. Их разведбатальон  находился при штабе 286 стрелковой дивизии. Первый раз в разведку Петр Сергеевич пошел в июне 1943г. Их разведгруппа насчитывала 12 человек, состояла из трех групп (группа захвата, группа наблюдения, отвлекающая группа). Разведгруппа выполняла различные задания в пределах линии фронта. Они вели наблюдение за позициями немцев, искали пути прохода в немецкий тыл, брали «языка». Однажды им удалось захватить в плен сразу двоих солдат. Один из них оказался немцев, другой австрийцем. Когда они пришли в расположение части, пленных поместили временно под охрану, в землянку. Пленные вели себя хорошо. Их водили даже смотреть фильм «Ленин в октябре», который показывали в одной из землянок. Потом пленных необходимо было отправить в штаб армии. Провожал пленных Петр Сергеевич, один, без оружия. Он шел, не боялся, все-таки их было двое. Пленные финны вели себя совершенно по-другому. Финн долго сопротивлялся, потом просил, чтобы его застрелили. В разведку чаще всего ходили ночью, но проводились и так называемые разведки боем. Первый раз Петр Сергеевич получил ранение в июне 1943г.  Осколок мины попал ему в левую ногу недалеко от колена. Он остался в ноге до конца войны, рана долго не заживала, в госпиталь он не пошел. Второе ранение Петр Сергеевич получил 20 августа 1943г. при проведении дневной разведки боем. Взрывом мины ему оторвало ступню. «Помню, как раздался взрыв, я упал, но сознание не потерял. Перетянул ногу выше колена. Наложил повязку, сняв и разорвав на части рубаху», - вспоминал Петр Сергеевич. Потом его отправили в медсанбат. Операцию ему делали, привязав к столу. Вытащили осколки, от боли он потерял сознание, несколько дней лежал в бреду. Все думали. Что он умрет. Но он смог выжить. После этого его отправили в полевой госпиталь. Делали обезболивающие уколы, по десять в день. Потом его доставили в Тихвин, далее в Череповец, в Вологду. В Вологде Петру Сергеевичу сделали вторую операцию. Проводил её профессор Лендерс.  Профессор наложил хорошие швы, удалил нервы. Петр Сергеевич пролежал в госпитале до 8 марта 1944г. В подтверждение моих слов мне хотелось бы привести материал, напечатанный в газете «Красная звезда» от 22 сентября 1972 года. В газете была напечатана статья о работе в годы войны хирурга Ф. П. Комаровича. Эта статья имеет прямое отношение к Безрукову П. С. «Подполковник медицинской службы Феликса Петрович Комарович за годы войны сделал более 10000 операций. Потом 16 лет работал ведущим хирургом Краснодарского военного госпиталя. Здесь ему было присвоено звание заслуженного врача РСФСР. Уйдя в отставку, работал хирургом госпиталя инвалидов Великой Отечественной войны. В 1943г. хирургический госпиталь, где находился Ф. П. Комарович, пройдя 103км., оказался в местечке Сбараж. «Отдыхать не придется, товарищи», - сказал начальник госпиталя. Госпиталь разместили в монастыре и на прилегающих к нему территориях. В кельях развернули три операционные на 11 столов. Как только все было готово к работе, Феликс Петрович вошел в приемное отделение. Хирург ходил среди раненных и отрывисто говорил: «В первую очередь. Тоже… Немедленно в операционную. Во вторую …». «Доктор, родимый, спаси!» - метался раненый, к которому подошел Ф. П. Комарович. Доктор откинул шинель, ноги не было. Хирург застыл на мгновение, заколебался: «Срочно на стол». «Но …», - попытался возразить врач Колосов, намекая на безнадежность раненного. «Без всяких, «но», Петр Артемьевич», - сказал Комарович. Раненного внесли в операционную. Комарович быстро отсек омертвевшие участки, удаляя останки раздробленной кости. Пальцы хирурга не очень уверенно держали скальпель. Но так было первые минуты, пока Комарович не вошел в привычный ритм. Вскоре глаза видели только одно – рану солдата. «Ольга Сергеевна, остальное доделаете сами», - выпрямившись, распорядился Феликс Петрович – «переливание крови, физраствор, наблюдайте. Как фамилия раненного?». «Безруков», - ответила медсестра. 8 марта 1944 года он приехал домой, без ступни, но живым. Его брат Иван погиб на фронте. Средний брат, Василий, вернулся домой инвалидом, потеряв кисть руки. После окончания войны Петр Сергеевич получил образование зоотехника . Долгое время работал в с. Индерка. В 1970-е годы переехал в село 1-ое Тарлаково, где проработал зоотехником до пенсии. Умер в 2001г.. Безруков Петр Сергеевич имеет следующие награды: «За оборону Ленинграда», орден Славы третьей степени, орден Отечественной войны первой степени, Знак Почета, «Ветеран труда», «За победу над Германией» и другие.

                                              Чернышев Григорий Алексеевич

                                Из воспоминаний Нестерова Ивана Андреевича

                                                                                                    «По рассказам моего отца наше село было основано в 18 веке. Оно располагалось на Мишиной горе. Ельника на ней тогда не было, поле не распахивалось. Каких – либо построек в том месте, где ныне располагается село, в то время не было. От СДК до дома Ф. Е. Ушакова располагалось озеро, в котором, по словам отца, водилась рыба.

   В поле сеяли различные сельскохозяйственные культуры: рожь, овес, просо, коноплю. В начале школы в нашем селе не было. Дети ходили на дом к учителю, которому платили за обучения деньги. Позднее появилась школа, которая расположилась напротив сельской церкви. Школа насчитывала 4 класса. Классы были большие по 20-30 учеников.

   Наше село было большим. В одном доме вместе с родителями жили их дети и  внуки. В настоящее время многие дома не сохранились, исчезли целые улицы. Река Труев раньше протекала ближе к горе, но постепенно она изменила свое русло. Наше село было помещичьим. В селе был барский дом, в котором большую часть года жил управляющий. Сам барин жил в Москве. До 1937г. наша церковь была действующей. При церкви постоянно жил поп и псаломщик. Поп жил в доме В. М. Шабалова. На месте кирпичного дома стоял дом псаломщика. Церковь была построена не сразу, а два этапа. На первом этапе было построено основное здание. Позднее к церкви был сделан придел, где сейчас проходит церковная служба. На колокольни находились два колокола, один большой, другой малый. Колокола славились своим звучанием. Звон колоколов было слышно даже в соседних селах. Когда строили церковь, кирпич делали из местной глины. В 1937г. церковь была закрыта, колокола сняли. Большой колокол увезли в город, а малый оставили около магазина, откуда он вскоре исчез. В 1938г. году мы с женой ездили венчаться в село Ульяновка.

   Первый колхоз в нашем селе возник в 1930г. Его назвали «Пробуждение». Одним из его организаторов был Жарков. Позднее его руководителями были Болгасев Михаил Иванович и Ушаков Федор Егорович. До создания в селе было много состоятельных крестьян. В хозяйстве моего отца была лошадь, две коровы, овцы и свиньи. Когда создавали колхоз, организовывали сходки жителей села, где проводилась агитация. Многие крестьяне идти в колхоз не хотели, иные записывались, а потом выходили. На крестьян, которые не хотели вступать в колхоз, оказывали давление, раскулачивали, отбирали имущество, дом, скотину, инвентарь. У Морозова сняли с крыши кровельное железо. Причем снимали его жители села. Мой дед отказался идти в колхоз, тогда у него отобрали лошадь, корову. В 1932- 1933г. – это время засухи и сильного голода. Люди ели траву (лебеду) и умирали. Особенно сильно пострадали дети. К началу войны в колхозе насчитывалось 64 лошади, 120 коров, были также свиньи и овцы. Существовал также птичник и телятник.

   В 1938г. меня призвали в армию. Я служил в Забайкалье. За полгода до начала войны вернулся домой. 22 июня дома была моя жена. В старом СДК было радио, по которому передали сообщение о начале войны. При СДК работала мать анны Зайцевой. Моя жена увидела, что она бежит по улице и кричит: «Война, Матрена (мать Евдокии Лопухиной), война с немцами». Сообщение передали в сельскую контору. Через три дня мне пришла повестка. Провожал нас на фронт Федор Егорович Ушаков. В Кузнецке нас погрузили в вагоны и направили в сторону Белостока. Я попал в 49 Моторно-инженерный батальон Могилевской бригады. До Белостока не доехали, город оказался захваченный немцами. Нам пришлось выгрузиться из вагонов, отступать к Москве. Мы попали в окружение, их которого с трудом удалось выбраться. Шли лесами и болотами. Участвовал в боевых действиях под Москвой, Смоленском, Минском, в Польше (Щетин). Форсировал Одер, попал на побережье Балтийского моря. Наша армия наступала на Берлин с севера. Не дойдя до него 125км., мы встретили весть о капитуляции Германии. После окончания войны нас отправили в город Коваль (Западная Украина), затем в Калининградскую область, где мы участвовали в разминировании минных полей. Вернулся домой 4 сентября 1946 года.

   При переправе через реку получил ранение. Осколок попал мне в правую руку. Мне повезло. Рядом со мной погиб мой товарищ. В нашу задачу входило строительство инженерных заграждений, минирование. Работали ночью, натягивали колючую проволоку. Самым запоминающим событием стало мое пребывание под Москвой, в Горках. Наша колонна попала под авианалет. Самолеты шли низко над землей, бреющим полетом, в упор расстреливая машины. Из 21 машины уцелела только одна. Спасаясь от бомб, солдаты разбежались, прячась за деревья, пни и в ямы».

   За участие в боевых действиях И. А. Нестеров получил следующие награды: медаль «За боевые заслуги», медаль «За оборону Москвы», медаль «За освобождение Варшавы», медаль «За победу над Германией», орден Отечественной войны второй степени, медаль Жукова.  После окончания войны жил и работал в селе 1-ое Тарлаково, в нашем совхозе. В настоящее время его в живых уже нет.

                                     Викторов Алексей Филиппович 

    Викторов Алексей Филиппович родился в 1901г. в селе Марьевка Кузнецкого района Пензенской области. В 1929г. в селе был сформирован колхоз имени Чапаева. До войны он работал бригадиром на МТФ. Его женой была Екатерина Ильинична. После начала Великой Отечественной войны 31 августа 1941 года он был призван  на фронт. Участвовал в боевых действиях против фашистской Германии. Погиб в бою 2 сентября 1942 года в районе города Ржева. Спустя некоторое время, Екатерина Ильинична получило письмо от солдата, друга Алексея Филипповича.  Он получил  ранение, оказался в госпитале. В письме он написал о смерти своего ближайшего друга. Алексей Филиппович погиб в одном из боев под Ржевом, во время атаки. По последним данным он был командиром взвода. В с. Марьевка проживает его дочь, Артамонова Мария Алексеевна. Ей уже исполнилось более 80 лет, но память о её отце в семье очень хорошо сохраняется. Её мужем был Василий Петрович Артамонов, ветеран Великой Отечественной войны. Был награжден медалями, одной из них – медаль «За взятие Берлина». В одном из сражений получил тяжелое ранение, вернулся домой в 1945 году, участвовал в взятии Берлина. Мария Алексеевне предоставила нам фотографию, на которой мы видим её отца, присланную в 1942 году. Фотография была сделана 24 июня 1942 года в Уфе. По всей видимости, в одном из боёв он получил небольшое ранение, находился на лечении в госпитале Уфы. В верхней части фотографии на обороте сохранились его слова: «На добрую долгую память супруге Екатерине Ильиничне из города Уфа» - от 24 июня 1942 года. Память о нашем земляке, Алексее Филипповиче, сохраняется. 

                                         Искупление длиною в жизнь

10 февраля 2015 года в газете Пензенская ПРАВДА была напечатана статья «Искушение длиною в жизнь», рассказывающая о жизни нашего земляка, о Михаиле Васильевиче Куликове.

    «В конце прошлого года в редакцию «Пензенской ПРАВДЫ» пришло письмо от краеведа из Республики Беларусь Степана Кадуцкого. Он рассказал, что работая в архивах КГБ Беларуси, обнаружил сведения о нашем земляке, уроженце с. Марьевка Кузнецкого района Пензенской области Михаиле Куликове. В Книге Памяти Пензенской области и на сайте ОБД «Мемориал» старший политрук Куликов числится пропавшим без вести с сентября 1941 года. Но, как сообщает Степан Кадуцкий, наш земляк не погиб, а попал к партизанам и героически воевал в 10-й Журавичской бригаде вплоть до 1943 года, когда бойцы Красной Армии освободили от врага часть Белоруссии.

     У Куйбышевской 117-й стрелковой дивизии, в которой служил политрук Михаил Куликов, судьба была не менее трагичной, чем у Пензенской 61-й. Оба воинских соединения входили в 63-й стрелковый корпус, участ­вовавший в контрнаступлении советских войск на Бобруйск в июле 1941 года. Тогда его бойцам и командирам удалось занять Жлобин и Рогачев. Но уже в августе корпус попал в окружение. Наша 61-я дивизия была почти полностью разбита, 117-я продержалась до сентября, пока противник не уничтожил ее в Киевском котле.  В это время, вероятно, семья Михаила Куликова и получила сообщение о том, что он пропал без вести.  Но старший политрук остался жив. Безуспешно пытался вырваться из окружения. Его приютила одна крестьянская семья в деревне Гадиловичи Рогачевского района, выдав за своего родственника. Только в июле 1942 года Куликову удалось связаться с партизанами.  Он рвался в бой с оружием, но руководители подполья решили иначе. Им нужен был свой человек в полиции. Куликов, находившийся вне подозрения у немцев, подходил на эту роль как нельзя лучше.

     Работая под прикрытием, он быстро освоился и вскоре получил повышение в должности и чин урядника. А подпольщики, благодаря ему, узнавали обо всех вражеских частях и подразделениях, проходивших через Гадиловичи. «Наш полицай», как в шутку называли его партизаны, вовремя предупреждал подпольщиков о готовящихся облавах — за время работы Куликова ни один человек не был расстрелян за связь с партизанами. С его помощью без единой потери удалось освободить 60 советских военнопленных, которых немцы пригнали на ремонт шоссе. Блестящую операцию 10-й Журавичской партизанской бригады по разгрому шести вражеских подразделений в апреле 1943 года, которую предназначили «в подарок» ко дню рождения Гитлера, тоже не смогли бы провести на таком уровне без Куликова. Он снабдил партизан дополнительным оружием. Это было последнее задание нашего земляка под прикрытием — немцы уже начали подозревать своего сотрудника. Куликова отозвали в отряд. 14 августа 1943 года партизаны разгромили полицейский гарнизон в Гадиловичах, а 2 октября соединились с подошедшими частями Красной Армии.

   На этом, по словам Степана Кадуцкого, следы партизана теряются. Что же стало с Михаилом Васильевичем? Вернулся ли он в родной город и благополучно дожил до старости? Или погиб незадолго до победы? Или, не дай бог, был репрессирован, как это иногда случалось с партизанами и подпольщиками, работавшими под прикрытием? Мы все же надеялись, что семья дождалась своего героя. В донесении о безвозвратных потерях на сайте ОБД «Мемориал», где сообщалось, что старший политрук Михаил Куликов пропал без вести, была запись о том, что его жена, Куликова Мария Андреевна, проживает в селе Марьевка Кузнецкого района. Первые сведения мы получили через областной военкомат. Со слов старожилов села Марьевка, Михаил Куликов пришел с фронта домой, но… с женой они почему-то прожили недолго, развелись. Он вновь уехал. Куда — неизвестно.  Такого поворота мы не ожидали. Может быть, о дальнейшей судьбе отца что-то знают его дети? Выяснилось, что у Куликова было две дочери. Младшей уже нет в живых, а старшая Галина (по мужу Скобелина), заслуженный учитель РФ, давно перебралась из Кузнецкого района в Лунинский. Но нашли мы Галину Михайловну в селе Засечное Пензенского района. Два года назад она переехала туда к младшему сыну Юрию.

… Пожилая женщина держит в руках портрет красивого мужчины в форме старшего сержанта РККА.

— Это единственное сохранившееся фото папы, довоенное, — говорит Галина Михайловна. — Таким я его не помню, мне ведь всего три годика исполнилось, когда он ушел на фронт. А сестренка Тамара в 41-м родилась. Мама рассказывала, что жили они до войны дружно, очень любили друг друга. Папа был такой, знаете, первый парень на деревне. И на работе первый, и на гулянье. На гармони хорошо играл, и голос у него сильный был.  В 1939-м его призвали в армию, а через два года — война… Я была его любимицей, в юности мне говорили, что я – копия отца. К Тамарочке он привыкнуть не успел.  Несмотря на полученное известие о том, что муж пропал без вести, Мария Андреевна чувствовала: жив ее Миша. Надежду потеряла, когда вышли уже все сроки.

… Михаил Куликов вернулся домой через несколько лет после победы, когда его перестали ждать. После слез, объятий и упреков, почему так долго не давал о себе знать, опустил голову:

— Простите меня, Маша, девочки. На войне, в партизанском отряде, я встретил девушку. У нас уже двое сыновей. Живем в Белоруссии. Думал, пусть лучше для вас я буду погибшим, чем мерзавцем. Стыдно было возвращаться. Если б не было войны... Зная, как тяжело одинокой женщине воспитывать двоих детей, Михаил Васильевич предложил теперь уже бывшей жене:

— Давай я заберу Галинку к себе. Ей у меня хорошо будет, словом ее не обижу.

Но Мария Андреевна, конечно же, отказалась.

— Папа потом еще несколько раз нас навещал, очень хотел, чтобы мы познакомились с нашими сводными братьями. Те нам звонили регулярно, звали в гости. Но мы с сестрой видели, что маме это неприятно, — вспоминает Галина Михайловна. — Так и не встретились.

Жизнь их развела окончательно. Вскоре после развода Мария Андреевна вышла замуж за фронтовика Сергея Булушева. Папа Сережа – так с нежностью называли отчима Галя с Тамарой – принял девочек как родных. С женой прожили душа в душу 36 лет. А бывшего мужа Мария Андреевна простила. Он рано умер, скоропостижно, и дети не смогли присутствовать на похоронах.

— Поехал папин брат дядя Гриша. Вернулся и говорит: «Галь, когда мы отца обряжали в его парадный костюм — в кармане нашли твою детскую фотокарточку. Он очень любил тебя».

Перечитывая письмо Степана Кадуцкого, копию которого мы передали семье Скобелиных, Галина Михайловна тяжело вздыхала:

— Мы о той, партизанской его жизни не знали ничего. Сколько же выпало на его долю… И сколько мамочке моей пришлось пережить. Давно нет на свете ни ее, ни папы Сережи. Уже ничего вспять не повернуть. Только я убеждена: мама с папой никогда бы не расстались, если б не война». 

                                      Горбушков Степан Яковлевич

 Горбушков Степан Яковлевич проживал в селе 1-ое Тарлаково Кузнецкого района Пензенской области. Его женой была Акулина Яковлевна. Их свадьба состоялась  не задолго до войны.  В 1941 году он был призван на фронт. Горбушков Степан Яковлевич, красноармеец, погиб в фашистском плену 15 октября 1942 года.  Попав в фашистский плен, оказался  в Шталаг VIII F (318).  На этой второй фотографии мы  видим Горбушкова Степана Яковлевича и его родственника, дедушку со стороны Акулины Яковлевны

          История советских военнопленных в годы Великой Отечественной войны долгое время оставалась вне поля зрения исследователей и широкой общественности. Советские военнопленные – это категория военнослужащих Советской Армии, попавших в плен «гитлеровской армии или войск союзников Германии во время Великой Отечественной войны». Анализируя собранные данные в Книге Памяти, мы выделяем 9 фамилий, погибших в фашистском плену: Горбушков Алексей Константинович, Горбушков Степан Яковлевич, Горин Герасим Николаевич, Дурандин Федор Васильевич, Зайцев Иван Иванович, Усанов Иван Андреевич, Кустов Михаил Матвеевич, Ушаков Иван Павлович, Айзатуллин Хасан Бедреевич.

          Многие солдаты нашей армии кончили свою жизнь в немецком плену. Задачей немцев было уничтожение живой силы СССР в общем и военнопленных в частности. Создавались невыносимые условия для существования пленных. По дороге в лагерь их ничем не кормили. Они питались попадавшимися по дороге капустными листьями, корнями, ржаными колосьями с неубранных придорожных полей. Воду пили из дорожных луж. Останавливаться у колодцев или просить напиться у крестьян строго воспрещалось. В каждом военном округе  (их насчитывалось всего 17), а позднее и на оккупированных территориях, переданных под гражданское управление, имелся «командующий военнопленными». Попавшие в плен военнослужащие изначально оказывались в дивизионных пунктах сбора пленных; оттуда они передавались в транзитные лагеря («Дулаги»), где сортировались: бойцы и младшие командиры отправлялись в лагеря для нижних чинов («Шталаги»), а офицеры - в отдельные офицерские лагеря («Офлаги»). Из Шталагов военнопленные могли переводиться в рабочие лагеря или в штрафные лагеря. Лагеря для военнопленных делились на 5 категорий: сборные пункты (лагеря), пересыльные лагеря («Дулаг», нем. Dulag), постоянные лагер(«Шталаг», нем. Stalag) и офицерские лагеря («Офлаг», нем. Oflag от Offizierlager), основные рабочие лагеря

     малые рабочие лагеря. Лагеря типа «Шталаг» были базой для сети основных рабочих лагерей, ему подчиненных.

           Анализируя полученные данные, мы обращаем внимание на то, что пятеро наших земляков, попавших в плен, были брошены в фашистский концлагерь Шталаг 318. Что мы знаем о Шталаге 318? Шталаг 318/VIII F Lamsdorf был фашистским лагерем, в котором находились советские военнопленные, интернированые в годы Второй мировой войны. Лагерь, организованный в 1941 году, первоначально назывался Шталаг 318 и функционировал в качестве самостоятельной единицы до июня 1943 года. Затем, в результате некоторых организационных изменений, он стал структурной частью Шталаг VIII B. Помимо советских военнопленных, там были также приняты пленные солдат из Варшавы и Словакии. За все время своего существования "Russenlager" являлся главным источником предоставления рабочей силы для Верхней Силезии в промышленность и в сельском хозяйстве. Предполагается, что в лагере было размещено около 200000 военнопленных, из которых погибло 40000. Но при проведении исследовательской работы мы находим данные, в которых говорится о 100000- 120000 погибших. Массовое захоронение советских военнопленных было проведено в 1942 году. Немецкие лагеря, вынуждены были бороться с ростом смертности среди советских военнопленных. Было принято решение хоронить умерших военнопленных в районе старого кладбища. Новое кладбище было расположено близко к Шталаг 318/VIII. Лагерь был освобожден 17 марта 1945г. войсками Советской Армии.